Дело журналиста Ч. Этична ли публикация «Нашай Нівы»

«Наша Ніва» 30 ноября опубликовала интервью с анонимным источником. 30-летний витебчанин рассказал редакции, что 15 лет назад его изнасиловал журналист Ч. На основании публикации «Нашай Нівы» Следственный комитет Беларуси начал проверку в отношении журналиста Владимира Чуденцова. Сейчас он задержан по делу о незаконном обороте наркотиков и находится в брестском СИЗО.

Media IQ спросил беларусских медиаэкспертов, нарушена ли журналистская этика в публикации «Нашай Нівы» и в чём риск для редакций строить заметки только на анонимных источниках.

Медиаэксперт Павлюк Быковский

Тут есть несколько аспектов – одномерно, черно-бело ответить нельзя. Если утверждение сотрудника «Нашай Нівы» правдиво, то вопрос защиты жертвы имеет значение. Это вполне может ставить под угрозу корпоративную солидарность в отношении Чуденцова в ситуации, когда он был задержан на границе по причинам, которые вызывают большие сомнения.

Но, если рассматривать ситуацию саму по себе, очень похоже на то, что редакция получила сигнал. Мы не знаем, сигнал это от жертвы или от правоохранительных органов – то, что мы называем сливом.

Я не уверен, что редакция в такой ситуации в состоянии проверить достоверность информации. Когда я руководил отделом политики в газете «Белорусы и рынок», мы целиком отказались от работы со сливами информации просто потому, что эту информацию как правило невозможно проверить. Это была наша позиция, другие редакции поступают по-другому.

Если у редакции есть достоверные данные, которые её убедили, а не слова против слов об этой истории – что мы как читатели и видим – тогда другой вопрос. Редакция необязательно раскрывает все карты. Но в этом случае есть высокая вероятность судебной перспективы, потому что в Беларуси отсутствуют сроки давности по защите чести и достоинства. И если суд не признает Чуденцова виновным в том, что указывает «Наша Ніва», то вполне возможно, что он выйдет на свободу и выиграет процесс против редакции и конкретного автора.

Редакция серьёзно рискует, когда публикует сливы или информацию из одного источника. В большинстве подобных историй, даже если мы говорим о массовом или «жёлтом» издании, обычно закладывают на такие риски довольно большой бюджет – если брать не Беларусь, а западные страны. Редакция вполне допускает, что она может проиграть процесс, даже будучи уверенной в достоверности информации, которой она располагает. С другой стороны, из-за того, что есть большая практика судебных процессов, редакции стараются делать материал все-таки так, чтобы не проигрывать и не разоряться. Поэтому они несколько раз проводят фактчекинг и опираются на более чем один источник как минимум.

Мы не знаем, сколько источников было в этой истории. Заявлено, что один, но неизвестно, сколько на самом деле – редакция имеет право рассказывать не всё. Если бы они не воспользовались хайпом вокруг дела Чуденцова, а опубликовали эту историю отдельно, она бы все равно выстрелила, потому что дела, которые касаются сексуальности и насилия, всегда привлекают общественное внимание. Тут же хайп наложился на хайп. Но мы не знаем, действительно ли была эта жертва, не знаем, есть ли тут доказательства, поэтому трудно сказать, как правильно было бы в этом случае поступить. Есть аргументы и за, и против.

В моей редакции мы старались быть качественным СМИ, мы бы ни в коем случае не опубликовали такую историю, не имея стопроцентных доказательств того, что это так.

Председатель комиссии по этике БАЖ Сергей Ваганов

Вас там не было, или Кто источник?

Комиссия по этике БАЖ – коллегиальный орган. И я не могу высказывать свое персональное мнение без решения комиссии.

Следственный комитет прочитал, решил проверить. Надо дождаться результатов проверки, а потом уже делать выводы, соблюла ли «Наша Ніва» этические стандарты, публикуя интервью с анонимным источником.  Анонимным, разумеется, для читателей. Тем более, что во вступлении к интервью редакция уже ответила на возможные вопросы, в том числе об анонимности собеседника и «журналиста Ч.».

Добавлю, что СМИ не имеют права раскрывать источник информации, если он этого не хочет. Это право источника – оставаться анонимным.

Но если окажется, что история неправдивая, то комиссия БАЖ, разумеется, не оставит эту публикацию без внимания.

Медиаэксперт Анатолий Гуляев

Текст этого неназванного человека (источника, который сообщил «Нашай Ніве», что его изнасиловал Ч. – Media IQ) вызывает сомнения. Допустим, он не помнит, сколько ему было лет, когда этот Ч. его якобы изнасиловал, – то ли 15, то ли 16. Извините, это цирк на тонкой проволоке.

Там много странных моментов. Во-первых, это использование буквы «Ч.» вместо фамилии «Чуденцов». По форме как будто правильно, а по существу издевательство. «Наша Ніва» пишет: «Мы уверены в правдивости этой истории. Но, поскольку Ч. взят под стражу, находится за решеткой, и мы не можем предоставить ему слово, мы решили пока назвать его так». Но в то же время редакция называет обстоятельства, связанные с этой историей, то есть задержание на беларусско-польской границе, наркотики и так далее. То есть идентификация с героем публикации практически полная. История получила широкий резонанс, поэтому это стыдливое «Ч. » – не что иное, как издевательство над здравым смыслом. Нет, мы не такие, мы не хотим никого оскорбить, но эффект тот же, как если бы назвали фамилию, домашний адрес и размер обуви.

Но в то же время редакция называет обстоятельства, связанные с этой историей, то есть задержание на беларусско-польской границе, наркотики и так далее. То есть идентификация с героем публикации практически полная. История получила широкий резонанс, поэтому это стыдливое «Ч. » – не что иное, как издевательство над здравым смыслом. Нет, мы не такие, мы не хотим никого оскорбить, но эффект тот же, как если бы назвали фамилию, домашний адрес и размер обуви.

Между тем, кодекс БАЖ, как и большинство европейских этических кодексов, требует: «Інфармацыя пра прыватнае жыццё асобы можа быць апублікаваная толькі ў выпадку, калі яе паводзіны ў прыватнай сферы закранаюць грамадскія інтарэсы. Пры гэтым трэба правяраць, ці не парушыць публікацыя правоў трэціх асобаў». Утверждать, что поведение Ч. затрагивает общественные интересы, мы не можем, поскольку не было суда. И поэтому любые обвинения в адрес Ч. неуместны, по меншей мере. Ещё один пункт кодекса БАЖ: «Журналіст павінен адрозніваць інфармацыю, якая мае грамадскую значнасць, ад інфармацыі, што патурае грамадскай цікаўнасці». Говорить об общественной значимости не выходит, поскольку пока ничего не доказано. Есть какой-то неназванный человек, который обвиняет другого человека в серьезном преступлении.

А существует ли вообще этот человек? «Наша Ніва» утверждает, что существует. Но почему мы должны верить «Нашай Ніве»? Я девять лет был председателем комиссии по этике Белорусской ассоциации журналистов, а «Наша Ніва» всё это время была чемпионом по нарушению этики. По её публикациям комиссия приняла ряд решений – все, за исключением одного, не в её пользу (12:17, 27.12.2019. На этот момент известно не об одном, а о двух решениях комиссии в пользу «Нашай Нівы» за время председательства Гуляева в комиссии по этике БАЖ. – Media IQ). И ни одной не было опровергнуто, даже обжаловано. И верить чемпиону по нарушению профессиональной этики мне лично не хочется. «Наша Ніва» в данном случае работает на общественное любопытство, а никак не на общественный интерес. Еще они пишут: «Герой публикации готов дать показания и подтвердить свои слова в суде». Во-первых, готов – не готов, мы не знаем, как и не знаем, существует ли такой человек вообще. Во-вторых, суда не было, и будет ли – никому не известно.

Возможно, просто кто-то сводит счеты с этим самым Ч. Обвинять человека в любом преступлении имеет право только суд, но его не было.

Если источник хочет оставаться анонимным, то редакция просто обязана прислушаться. Но если в публикации нет ни одного адресного источника информации, то меня как автора это как минимум должно насторожить. Либо все чего-то очень боятся, либо все эти источники, которые не хотят быть названы, сильно сомневаются в том, о чем говорят. Существует практика: когда мы рассматриваем конфликт, ведем журналистское расследование, может быть какое-то количество неназванных источников информации. Когда из десяти два источника не названы – читатель поверит. Но когда ни один не назван, то тут я как читатель имею право усомниться в надежности и достоверности.

Многих людей такая подача информации уже заставит усомниться как в источниках, так и в авторах материала и СМИ. Потом, когда правда станет ясной, состоится суд и все будет доказано, это недоверие все равно останется.

Есть по меньшей мере две проблемы цифровой журналистики. Первая – это противоречие между скоростью и качеством. То есть нам хочется поставить материал быстрее, чем остальные, и мы часто забываем о качестве. Как в данном случае – ни одного адресного источника информации. И другая проблема – противоречие между скоростью и количеством. То есть нагромождение мультимедийных сюжетов, текстов в ущерб логике и доказательствам не способствует качеству этого конкретного материала. Неважно, кто такой Чуденцов и какой – хороший или плохой, мы журналисты, у нас есть этические кодексы.

Видео: #КтоЗаЧтоТопит