От «стервятников» до героев: как белорусская пропаганда дирижировала настроениями во время «Запада-2025»

Белорусско-российские военные учения «Запад-2025» прошли на территории Беларуси с 12 по 16 сентября. По словам министра обороны Беларуси Виктора Хренина, в маневрах приняли участие 6 тыс. белорусских военнослужащих и 1 тыс. россиян.

Перед белорусской государственной пропагандой стояла сложная задача: создать нужное настроение у разных аудиторий одновременно. Международному сообществу требовалось транслировать сигналы ответственности и миролюбия, внутренней аудитории — демонстрировать силу и готовность к защите, военнослужащим и активистам — мобилизовать патриотические чувства.

Для решения этой задачи белорусские власти задействовали целую экосистему информационных каналов. Традиционные государственные СМИ — информационное агентство БЕЛТА, телеканалы «Беларусь 1», «Первый информационный», СТВ и ОНТ, газеты разного уровня — работали в связке с новыми цифровыми платформами. Особую роль играли Telegram-каналы: от официальных аккаунтов министерств до провластных блогеров, создававших ощущение «инсайдерской» информированности у своих подписчиков.

Анализ освещения учений «Запад-2025» показывает, как современная авторитарная пропаганда использует принцип разделения ролей между различными каналами. Каждый канал обслуживает свою аудиторию и выполняет свою функцию в общей стратегии управления общественными настроениями. При этом все каналы координируются единым центром, обеспечивая согласованность ключевых сообщений при допустимых вариациях в подаче и акцентах.

Media IQ проанализировал материалы белорусских госСМИ и провластных Telegram-каналов с июля по сентябрь 2025 года, выявляя ключевые нарративы и способы их подачи разным аудиториям.

Архитектура пропаганды: кто за что отвечал

Белорусское государственное информационное поле представляет собой четко структурированную систему с разделением функций между различными типами медиа. Эта архитектура формировалась годами и к 2025 году приобрела законченный вид, где каждый элемент выполняет свою специфическую роль в общей стратегии.

Пропаганда в Беларуси – это практика направленной на общество коммуникации с целью воспитания “патриотизма” и принятия населением правления Александра Лукашенко. Пропаганда распространяется через государственные СМИ, специальные подразделения государственных органов и организаций всех форм собственности. «Да, мы занимаемся пропагандой и агитацией. Это естественно. Мы пропагандируем свое лучшее», – прямо говорит Лукашенко.

В пропагандистской машине режима Лукашенко традиционные государственные СМИ образуют институциональную иерархию с четким разделением ролей. В центре этой системы находится информационное агентство БЕЛТА, которое занимает верхнюю ступень медиаиерархии и выполняет роль дипломатического канала для международной аудитории. Материалы БЕЛТА написаны сдержанным, процедурным языком и часто цитируются зарубежными СМИ как официальная позиция Минска. Агентство имеет наибольшую YouTube-аудиторию среди госСМИ — 1,48 миллиона подписчиков — и служит основным поставщиком «фактов» для других медиа.

Телевизионные каналы «Беларусь 1»,  «Первый информационный», СТВ и ОНТ работают с массовой внутренней аудиторией, популяризируя официальную линию через более эмоциональные форматы. Все эти каналы входят в обязательный общедоступный пакет телепрограмм и координируются пресс-секретарем президента Натальей Эйсмонт. Параллельно с телевидением действует специализированная идеологическая пресса: газета Администрации президента «СБ. Беларусь сегодня» транслирует идеологически выверенную линию для чиновников и лоялистов, формируя «правильную» интерпретацию событий у административной элиты, а военная газета «Во славу Родины» работает с военнослужащими и патриотически настроенной частью населения более откровенным мобилизационным тоном. Уже 24 июля на ее страницах появилась статья «Стервятники готовятся к войне», где анализировались заявления командующего армией США в Европе о планах НАТО. Тон статьи был откровенно тревожным и мобилизационным — полная противоположность дипломатической сдержанности БЕЛТА.

Telegram-каналы стали новым уровнем беларусского информационного пространства, предлагающим более гибкие форматы воздействия. Официальные каналы министерств и ведомств дублируют информацию традиционных СМИ в оперативном режиме с возможностью прямого комментирования, провластные блогеры и «независимые» аналитики создают ощущение разнообразия мнений при сохранении единой линии по ключевым вопросам, а каналы-агрегаторы обеспечивают распространение через сеть взаимного цитирования, создавая эффект «множественности источников» при единстве исходного посыла.

Механизмы координации между различными каналами обеспечивают единство ключевых сообщений при допустимом разнообразии в подаче. Все каналы синхронно транслировали основные тезисы: оборонительный характер учений, их открытость для международных наблюдателей, милитаризацию НАТО как главную угрозу. При этом каждый канал адаптировал эти тезисы под свою аудиторию и формат.

Такая функциональная специализация каналов позволяет белорусской пропаганде одновременно вести международную дипломатию, внутреннюю мобилизацию, объяснять рациональные основания решений и воздействовать на эмоции различных групп населения. Это создает многоуровневую систему воздействия, где каждая аудитория получает «свою» версию событий, оптимально адаптированную для формирования нужных настроений.

Вся эта система контролируется на двух уровнях: Администрация президента через Главное идеологическое управление и пресс-службу координирует общую стратегию, а Министерство информации осуществляет оперативное управление, планирование расходов и прямое финансование СМИ. Такая структура обеспечивает охват различных аудиторий специализированными сообщениями при сохранении единства общей пропагандистской линии.

Как готовили почву: от «стервятников» до миролюбия

Освещение учений «Запад-2025» можно разделить на три четких этапа, каждый из которых характеризовался своими нарративными стратегиями и тональностью. Эта периодизация отражает логику управления общественными настроениями: от подготовки аудитории к восприятию события до его нормализации в новом статус-кво.

Подготовительный период с июля по август стал временем формирования ожиданий и «подготовки умов». Традиционные государственные СМИ в этот период работали в дипломатической рамке «вынужденного реагирования». 1 июля Лукашенко выступил с заявлением, которое БЕЛТА передало в характерной формулировке: «Мы снизили численность войск практически вдвое, перенесли место их расположения вглубь своей территории. Подальше от границы на сотни километров». Причиной называлась необходимость ответа на учения НАТО «Защитник Европы-2025».  Когда 8 августа Александр Лукашенко объяснял решение о переносе учений от границ, БЕЛТА передавало эту информацию в формулировке: решение принято «чтобы не давать повода обвинять Беларусь в агрессивных намерениях». Причина, по словам Лукашенко, — учения НАТО «Защитник Европы-2025» вблизи белорусской границы. Логика подавалась простая: мы снижаем градус напряженности в ответ на ваши маневры.

БЕЛТА последовательно проводило эту линию, выстраивая нарратив «разумного миролюбия». В рамках этой генеральной линии 10 сентября министр иностранных дел Беларуси Максим Рыженков обвинил европейских политиков в попытках «превратить ЕС в некую осажденную крепость», противопоставив этому «открытость и транспарентность» белорусско-российских учений. 12 сентября начальник Генштаба Беларуси Павел Муравейко подчеркнул, что учение «не направлено против какой-то конкретной страны или стран», а районы проведения расположены «вдали от западных и южных границ».

Эта линия последовательно проводилась в материалах БЕЛТА. 12 августа агентство сообщило, что Минобороны Беларуси утверждает, что «учение «Запад-2025″ используется странами НАТО как повод для милитаризации». 13 августа министр обороны Виктор Хренин подчеркнул, что «на учения «Запад-2025″ приглашены международные наблюдатели, включая страны НАТО» — всем 56 участникам Венского документа направлены приглашения”.

Скриншот сайта belta.by

Одновременно в Telegram-каналах создавалась совершенно иная атмосфера. Здесь формировалось ощущение напряженности и готовности, транслировались более жесткие оценки западных действий. Если БЕЛТА говорило о «приглашении наблюдателей», то Telegram-каналы акцентировали внимание на том, что «государства НАТО и ЕС проигнорировали приглашение».

Белорусская военная газета «Во славу Родины» работала в откровенно мобилизационном ключе. Статья «Стервятники готовятся к войне» от 24 июля рисовала картину активной подготовки НАТО к агрессии против Союзного государства. Заявления американского генерала о «стирании с лица земли» Калининградской области подавались не как риторика, а как конкретный план, требующий превентивных мер.

Различия в тональности между платформами были разительными. БЕЛТА транслировало спокойствие и ответственность, Telegram-каналы — бдительность и готовность, военные издания — мобилизационную тревогу. Эта дифференциация позволяла готовить разные аудитории к восприятию предстоящих событий в нужном эмоциональном ключе.

Активная фаза учений с 12 по 16 сентября стала периодом пиковой мобилизации и демонстрации силы. Здесь произошел переход от сухих сводок к эмоциональным героическим репортажам.

Сначала БЕЛТА публиковало сдержанные сводки в духе: «учение продолжается в интенсивном режиме», «в Минской области перемещают командные пункты в запасные районы». Затем появились более детальные описания: как «отрабатывают отражение атак с воздуха», как происходит «штурм объекта и ликвидация чрезвычайной ситуации».

Кульминацией стал материал от 14 сентября с заголовком «Высочайший уровень слаженности. Во время «Запада-2025″ у боевиков отбили предприятие». Здесь уже нет нейтрального информирования — есть краткая формула героического эпоса: единое действие сил добра, освобождение захваченного объекта, «слаженность» как коллективная доблесть.

15 сентября БЕЛТА сообщило о «ключевом розыгрыше» на 227-м полигоне, где отрабатывались «огневые поражения противника с применением авиации, БПЛА, маневренных огневых групп, ПВО и роботизированных платформ«. Министр обороны Хренин подчеркнул беспрецедентную открытость: «такую открытость, какую мы обеспечиваем на учении «Запад-2025″, трудно себе представить».

Синхронизация сообщений между различными каналами в этот период была очевидной. Все платформы одновременно транслировали ключевые тезисы о «высочайшем уровне взаимодействия», «современных технологиях», «профессионализме» участников. При этом каждая платформа адаптировала эти тезисы под свою аудиторию.

Завершающий этап стал временем нормализации и закрепления достигнутых результатов. К 17 сентября нарративный цикл начал замыкаться. Министерство обороны лаконично сообщило: «на учении «Запад-2025″ отработаны все поставленные задачи». Тон резко сменился с героического на деловой.

БЕЛТА вернулось к дипломатической рамке, подробно освещая выступление белорусской делегации на Форуме по сотрудничеству в области безопасности ОБСЕ в Вене. Подчеркивалось, что все 56 стран ОБСЕ были уведомлены заранее, но «государства НАТО и ЕС проигнорировали приглашение».

Telegram-каналы сохраняли более высокий уровень мобилизационной риторики, но уже в контексте «урока, который получили потенциальные агрессоры». Военные издания фокусировались на технических достижениях и «бесценном опыте взаимодействия».

Такая этапность позволила белорусской пропаганде провести аудиторию через весь цикл эмоций: от настороженной готовности через пиковое напряжение к контролируемому успокоению с закреплением нового уровня военной готовности как нормы.

Пик учений: когда хроника стала эпосом 

Анализ материалов различных белорусских медиаканалов выявляет три основных нарративных конструкции, которые адаптировались под специфику каждой платформы и целевой аудитории. Эти нарративы не противоречили друг другу, а дополняли, создавая многомерную картину событий для разных групп населения.

Нарратив «миролюбивой силы» доминировал в дипломатическом дискурсе, представленном прежде всего материалами БЕЛТА. Этот нарратив строился на парадоксальном сочетании демонстрации военной мощи с подчеркиванием исключительно оборонительных намерений. Ключевой была формула, озвученная госсекретарем Совбеза Александром Вольфовичем 27 августа: «цели учений «Запад-2025″ исключительно оборонительные».

Центральным элементом этого нарратива стала идея принуждения к миру через силу. Беларусь позиционировалась как ответственная сторона, которая идет на уступки ради снижения напряженности.

Особое место в этом нарративе занимала демонстрация открытости. 13 августа министр обороны Хренин подчеркивал: «на учения «Запад-2025″ приглашены международные наблюдатели, включая страны НАТО» — приглашения направлены всем 56 участникам Венского документа. 18 августа МИД Беларуси объявил о возможности аккредитации иностранных журналистов. Эта открытость противопоставлялась «секретности» западных военных приготовлений.

Учения представлялись как вынужденная реакция на агрессивные действия НАТО. Когда Минобороны Беларуси заявляло, что «учение «Запад-2025″ используется странами НАТО как повод для милитаризации», то оно переворачивало причинно-следственную связь: не белорусско-российские учения провоцируют милитаризацию региона, а западные соседи вынуждены проводить оборонительные учения ввиду конценрации войск и прецедента использования белорусской территории для агрессии против Украины.

Нарратив «непобедимой крепости» преобладал в материалах, ориентированных на внутреннюю мобилизацию, особенно в Telegram-каналах и военных изданиях — газете «Во славу Родины» и каналах военного агенства «Ваяр». Здесь акцент делался не на дипломатические процедуры, а на демонстрацию силы и готовности применить ее против любого агрессора.

Характерной чертой этого нарратива стал технический фетишизм — детальные описания вооружений и военных процедур как способ создания ощущения технологического превосходства. 15 сентября БЕЛТА сообщало о «огневых поражениях противника с применением авиации, БПЛА, маневренных огневых групп, ПВО и роботизированных платформ«. 16 сентября агентство информировало о посадке военных самолетов на автомобильную дорогу — демонстрации способности действовать в нестандартных условиях.

Президент России осматривает вооружение на полигоне Мулино во время учений «Запад-2025». Источник: kremlin.ru

Пиком этого нарратива стали заявления Лукашенко 16 сентября на церемонии вручения государственных наград. Он перешел от привычной риторики «мы никого не стремимся завоевать» к гораздо более жесткой формулировке: «если хотим жить, мы должны уметь все». Беларусь, по его словам, способна нанести «неприемлемый ущерб» любому агрессору, если тот посягнет на ее территорию.

Особенно важной была формулировка о готовности применить любые средства: белорусские военные тренируются «от стрелкового оружия до атомных боеголовок». Это был качественный скачок в риторике — от оборонительных заверений к недвусмысленным угрозам.

Нарратив дополнялся темой диспропорции сил. 13 августа Хренин предупреждал о создании Польшей группировки в «30-34 тыс. военнослужащих», что контрастировало с официальной численностью участников «Запада-2025» в 13 тысяч человек. Провластные Telegram-каналы регулярно подсчитывали, что у границ Беларуси сосредоточено «62 тыс. натовских солдат» против 13 тысяч участников белорусско-российских учений.

Нарратив «союзной солидарности» пронизывал все материалы, но особенно ярко проявлялся в контексте исторической преемственности. 13 сентября БЕЛТА выпустило обзорный материал «Наконец, как и должно быть, мы вместе. Как проходили первые белорусско-российские учения ‘Запад'». Нынешние учения вписывались в контекст «Щита Союза-2006» и «Запада-2009», а цитата Лукашенко в заголовке представляла союзные учения не как экстраординарное событие, а как возвращение к норме.

Этот нарратив активно использовал символику Великой Отечественной войны. Военная газета «Во славу Родины» писала о военных как о наследниках «поколения победителей», подчеркивая связь с традициями 1941-1945 годов. Такая историческая легитимация представляла текущее белорусско-российское военное сотрудничество как продолжение справедливой борьбы предков с «угрозой с Запада».

Союзничество с Россией подавалось как естественное и неизбежное в условиях внешних угроз. СМИ писали о прибытии «первого эшелона с военнослужащими РФ и техникой», представляя это как рутинное взаимодействие союзников. Российские военнослужащие характеризовались исключительно как «партнеры по обороне» и «союзники».

Важной составляющей нарратива стало подчеркивание общих угроз и общих целей. Западные страны представлялись как угроза не только для Беларуси или России по отдельности, а для всего Союзного государства как исторической и политической реальности.

Эти три нарратива не существовали изолированно — они переплетались и взаимно усиливали друг друга, создавая сложную многоуровневую картину, где каждая аудитория могла найти убедительное объяснение происходящих событий в привычном для себя дискурсе.

Telegram как лаборатория новых идей

Telegram-каналы в отличие от традиционных СМИ с их формальным языком и односторонней коммуникацией, создали пространство для более гибкого и экспериментального подхода к формированию общественного мнения. Здесь власти могли проверить реакцию аудитории на различные интерпретации событий, не связывая себя официальными заявлениями. Если традиционные СМИ транслировали уже отработанные формулировки, то в Telegram можно было увидеть процесс их формирования в реальном времени.

Например, тема «фейков» о российских военных сначала появилась именно в Telegram-каналах, где белорусские провластные блогеры, ссылаясь на сообщения российских z-блогеров, писали о «массовом вбросе фейков про учения «Запад-2025«» и «историях о якобы изнасилованиях белорусских женщин российскими военными». Только после отработки в цифровом пространстве эта тема перешла в традиционные СМИ в более сдержанных формулировках.

Риторика в Telegram-каналах была заметно агрессивнее по сравнению с традиционными СМИ. Если БЕЛТА говорило о «приглашении международных наблюдателей», то провластные Telegram-каналы акцентировали: «НАТО и ЕС проигнорировали приглашение», добавляя эмоциональную окраску пренебрежения и неуважения со стороны Запада.

Особенностью Telegram стала возможность создавать ощущение «инсайдерской» информированности. Подписчики получали информацию в формате «из первых рук», с комментариями «знающих людей» и «эксклюзивными» подробностями. Даже когда содержание дублировало официальные сообщения, форма подачи создавала иллюзию доступа к закрытой информации.

Характерным примером стали подробные подсчеты западных военных группировок у границ Беларуси. В Telegram-каналах регулярно появлялись детальные таблицы: «ИТОГО — 62 тыс. натовских солдат» против «13 тыс. военных» на «Запад-2025». Эти цифры подавались как результат собственного анализа блогеров, хотя очевидно основывались на официальных источниках.

Механизмы вовлечения аудитории в Telegram принципиально отличались от односторонней трансляции традиционных СМИ. Здесь работали «эмоциональные качели» — намеренное чередование тревожных и успокаивающих сообщений для поддержания высокого уровня вовлеченности аудитории.

Сначала транслировались тревожные сигналы о военных приготовлениях НАТО, «провокационных» действиях соседей, угрозах национальной безопасности. Затем следовали сообщения о готовности белорусской армии, мощи союзного оружия, профессионализме военных. Этот цикл «тревога — гордость — успокоение» повторялся на протяжении всего периода освещения учений.

Интерактивность платформы использовалась для создания ощущения сопричастности. Подписчики могли комментировать посты, делиться мнениями, участвовать в обсуждениях. Хотя модерация строго контролировала допустимые рамки дискуссии, сам факт возможности «высказаться» создавал иллюзию участия в формировании общественного мнения.

Особое место занимали репосты и пересылки материалов между каналами. Это создавало эффект «вирусного» распространения информации, когда одно и то же сообщение доходило до пользователя через несколько источников, формируя ощущение «множественного подтверждения» и достоверности.

Telegram-каналы активно использовали визуальный контент — фотографии военной техники, карты дислокации войск, инфографику с подсчетами вооружений. Этот контент был более эмоционально воздействующим, чем текстовые сообщения традиционных СМИ, и лучше запоминался аудиторией.

Результатом работы цифровых форматов стало формирование особого состояния, которое можно назвать «мобилизованным спокойствием». Аудитория получила ощущение полной информированности о происходящих событиях, понимание их серьезности и одновременно уверенность в способности властей контролировать ситуацию.

Пользователи Telegram-каналов чувствовали себя «посвященными» в реальное положение дел, в отличие от тех, кто получал информацию только из традиционных СМИ. Это создавало дополнительную лояльность к источникам информации и, соответственно, к транслируемым ими позициям.

Цифровые форматы оказались особенно эффективными для работы с молодой аудиторией, которая все меньше доверяет традиционным СМИ, но активно потребляет контент в социальных сетях и мессенджерах. Для этой группы Telegram стал основным источником информации о политических событиях, что значительно усилило возможности властей по формированию общественного мнения среди наиболее активной части общества.

 Управление информационными потоками

Анализ освещения учений «Запад-2025» показывает изощренную систему управления информационными потоками, где координация ключевых сообщений сочетается с допустимыми вариациями в подаче. Эта система позволяет белорусским властям одновременно контролировать общий нарратив и адаптировать его под специфику различных аудиторий и платформ.

Координация между различными медиаканалами обеспечивалась через единые ключевые сообщения при сохранении автономности в их интерпретации. Все белорусские государственные и провластные медиа синхронно транслировали несколько базовых тезисов: оборонительный характер учений, их беспрецедентную открытость для международных наблюдателей, милитаризацию НАТО как главную угрозу региону, готовность Беларуси дать отпор любой агрессии.

При этом каждая платформа получала определенную свободу в акцентах и тональности. БЕЛТА подчеркивало процедурные аспекты: «приглашения направлены всем 56 участникам Венского документа», «возможность аккредитации иностранных журналистов». Telegram-каналы фокусировались на эмоциональных аспектах: «НАТО и ЕС проигнорировали приглашение», «массовый вброс фейков». Военная газета «Во славу Родины» делала акцент на мобилизационных мотивах: «наследники поколения победителей», «высочайший уровень взаимодействия».

Важным механизмом координации стала система взаимного цитирования. Telegram-каналы регулярно ссылались на материалы БЕЛТА, но интерпретировали их в более эмоциональном ключе. Традиционные СМИ, в свою очередь, иногда подхватывали темы, впервые озвученные в цифровых форматах, но в более сдержанных формулировках.

Особенно показательной была работа с темой «фейков». Сначала эта тема появилась в провластных Telegram-каналах в агрессивных формулировках о «массовом вбросе фейков про учения «Запад-2025″» и конкретных «историях о якобы изнасилованиях белорусских женщин российскими военными». Затем тема перешла в официальные СМИ, где министр обороны Хренин уже более сдержанно говорил о необходимости «противодействия информационным провокациям».

Механизмы коррекции отклонений работали через систему обратной связи между различными уровнями медиаиерархии. Если какой-то канал отклонялся от общей линии или допускал неточности, коррекция происходила через официальные уточнения или перенос акцентов в последующих материалах.

Борьба с альтернативными нарративами велась по нескольким направлениям одновременно. Систематическое опровержение «фейков» стало важной составляющей информационной стратегии. Белорусские власти не игнорировали критические материалы, а активно их опровергали, создавая собственную версию событий.

Характерным примером стала работа с темой численности участников учений. Когда независимые аналитики и западные источники высказывали сомнения в официальных данных о 13 тысячах участников, белорусские медиа переключили внимание на подсчет западных военных группировок у границ. Появились детальные таблицы: «передислоцирована дополнительная часть авиации на аэродромы Польши и стран Прибалтики, где находится свыше 148 самолетов», «ИТОГО — 62 тыс. натовских солдат«.

Эта тактика переключения внимания оказалась особенно эффективной. Вместо оправданий по поводу масштабов собственных учений внимание аудитории переводилось на «реальную угрозу» в виде военных приготовлений НАТО. Таким образом, защита превращалась в наступление, а критики представлялись как те, кто игнорирует настоящие угрозы безопасности.

Дискредитация критических источников происходила через их представление как «инструментов западной пропаганды» или «проводников враждебных интересов». Независимые белорусские медиа характеризовались как «экстремистские ресурсы», западные аналитические центры — как «инструменты НАТО», украинские источники — как «киевский режим».

Например, тема технологического превосходства белорусско-российских войск сначала появилась именно в Telegram в виде детальных описаний применяемых систем: «огневые поражения противника с применением авиации, БПЛА, маневренных огневых групп, ПВО и роботизированных платформ». После положительной реакции аудитории эта тема перешла в официальные сводки БЕЛТА.

Координация информационных потоков также включала синхронизацию с российскими источниками. Ключевые тезисы о «провокациях НАТО» и «оборонительном характере учений» транслировались одновременно белорусскими и российскими медиа, создавая эффект «множественного подтверждения» из разных источников.

Эта сложная система управления информационными потоками позволила белорусским властям одновременно решить несколько задач: сохранить единство ключевых посланий, адаптировать их под разные аудитории, эффективно противодействовать критическим нарративам и поддерживать высокий уровень вовлеченности различных групп населения в поддержку официальной линии.

Сравнение с российским подходом

Освещение учений «Запад-2025» российскими медиа демонстрировало как сходства с белорусским подходом, так и характерные различия, отражавшие специфику политических систем и целевых аудиторий двух союзных государств. Эти различия особенно заметны при анализе Telegram-каналов, ставших основной платформой для оперативного информирования и мобилизации общественного мнения.

Общие базовые нарративы свидетельствовали о тесной координации информационной политики Минска и Москвы. Оба государства синхронно транслировали ключевые тезисы: оборонительный характер учений, их прозрачность для международного сообщества, милитаризацию НАТО как главную угрозу региональной безопасности, историческую преемственность с традициями Великой Отечественной войны.

Российские и белорусские медиа одновременно подчеркивали технологическое превосходство союзных армий. Акцент на современные системы вооружения — дроны, средства радиоэлектронной борьбы, высокоточные ракетные комплексы — присутствовал в материалах обеих сторон. Особое внимание уделялось ядерной составляющей учений, что должно было продемонстрировать решимость применить любые средства для защиты союзной территории.

Координация проявлялась и в синхронном противодействии «фейкам». Российские и белорусские источники одновременно опровергали сообщения о проблемах с дисциплиной среди военнослужащих, о якобы массовых отравлениях российских солдат, о превышении заявленной численности участников. Эта синхронность указывает на единый центр координации информационной стратегии.

При этом различия в подаче материалов отражали специфику национальных аудиторий и политических задач. Белорусская дипломатичность контрастировала с российской прямолинейностью особенно ярко в работе Telegram-каналов. Если белорусские провластные блогеры сохраняли определенную сдержанность даже в самых эмоциональных материалах, то российские Z-каналы использовали гораздо более агрессивную риторику.

Российские Telegram-каналы (о российских подходах освещения учений «Запад-2025» читайте в отдельной статье) активно применяли то, что можно назвать «эмоциональной эскалацией» — намеренным нагнетанием чувства угрозы и необходимости жесткого ответа. Белорусские каналы, даже транслируя схожие тезисы, делали это в менее категоричных формулировках, сохраняя пространство для дипломатического маневра.

Характерной особенностью российского освещения стало более активное использование конспирологических элементов. Российские источники чаще представляли действия НАТО не просто как милитаризацию, а как реализацию долгосрочного плана по окружению и последующему расчленению России и Беларуси. Белорусские медиа, даже критикуя западные действия, реже прибегали к подобным интерпретациям.

Различия проявлялись и в целевых аудиториях. Российские медиа работали с населением страны, уже более двух лет находящейся в состоянии «специальной военной операции». Для такой аудитории военная риторика и мобилизационные призывы стали привычными. Белорусские медиа обращались к населению, которое формально не участвует в боевых действиях, поэтому требовался более деликатный подход к военной тематике.

Это различие особенно заметно в освещении ядерной составляющей учений. Российские источники более открыто говорили о возможности применения тактического ядерного оружия в случае угрозы государственной безопасности. Белорусские медиа, транслируя тот же посыл, делали это в более завуалированной форме, подчеркивая прежде всего сдерживающий эффект ядерного потенциала.

Координация ключевых сообщений между союзниками была особенно заметна в кульминационные моменты учений. 16 сентября, когда Лукашенко заявил о способности Беларуси нанести «неприемлемый ущерб» любому агрессору, российские медиа синхронно подхватили эту тему, представляя заявления белорусского официального лидера как подтверждение решимости всего Союзного государства.

Схожим образом работала система взаимного цитирования. Российские Telegram-каналы регулярно ссылались на белорусские источники при освещении технических аспектов учений, а белорусские — на российские при обосновании необходимости военных приготовлений в ответ на действия НАТО.

Эта координация создавала эффект «объемного звучания» — когда одни и те же тезисы доходили до аудитории из множественных источников, формируя ощущение их достоверности и широкой поддержки. При этом каждая сторона сохраняла свой стиль подачи материала, что позволяло охватить более широкий спектр аудитории союзного информационного пространства.

Сравнительный анализ показывает, что при единстве стратегических целей российские и белорусские медиа применяли различные тактические подходы, адаптированные под специфику национальных контекстов и текущие политические задачи каждого из союзных государств.

 Что получилось в итоге

Готовность к дальнейшей милитаризации стала важным результатом информационной кампании. Общественное мнение было подготовлено к восприятию усиления военного компонента в государственной политике как естественной и необходимой реакции на внешние угрозы.

Особенно заметным стало изменение отношения к военным расходам и призывной службе. Если раньше эти темы вызывали определенное общественное сопротивление, то после информационной кампании вокруг «Запада-2025» они стали восприниматься как неизбежная плата за национальную безопасность.

Формирование «культуры готовности» проявилось в росте интереса к военной тематике, популярности военно-патриотических мероприятий, изменении отношения к призывной службе среди молодежи. Telegram-каналы зафиксировали рост числа подписчиков на военно-аналитический контент, увеличение активности в обсуждении вопросов национальной обороны.

Опыт освещения учений «Запада-2025» демонстрирует как возможности, так и пределы современной авторитарной пропаганды. Многоканальный подход позволяет достичь высокого уровня внутренней мобилизации общественного мнения, но за счет ухудшения международного имиджа и снижения возможностей для дипломатического маневра. Эта дилемма останется ключевым вызовом для белорусского режима в обозримом будущем.